Город лысых невест

ГЛАВА 1

…Лена не знала, что предпринять, и отчетливо представляла себя загнанной в тупик, чего с ней давно не случалось. Такое состояние она испытывала в последний раз давно — лет шесть назад, когда, после окончания с красным дипломом юридического института, только начинала работать в отделении милиции своего небольшого сибирского городка. Но те времена давно ушли в прошлое, и сегодня, капитан милиции Елена Сорокина, лучший следователь отдела, не находила себе места, чувствуя, что ее водят за нос, как девчонку, ничего не знающую и не умеющую.

На столе Елены лежал свежий протокол допроса потерпевшей. Сама потерпевшая сидела напротив, тихонько всхлипывая и вытирая зареванные глаза уголком косынки, которой была повязана ее голова.

— Что мне теперь делать…, — причитала 20-летняя девушка. — Я на следующей неделе замуж выхожу. Все готово… Парикмахер уже заказан самый лучший в городе…

Пока Лена могла только посочувствовать. Посочувствовать уже седьмой жертве одного и того же… Кого? Вроде, не маньяка, не извращенца, не насильника. Как его назвать, сволочь такую, которая уже целый месяц держит в страхе всех городских девчонок?

Последнюю он поймал этой ночью. Лариса возвращалась домой, приехав на последней электричке. Шла, цокая каблучками, через городской парк, радовалась сданному на пятерку экзамену… Преступник действовал так же, как в предыдущих шести случаях — бесшумно нагнал сзади, моментально накинул на рот девушки кусок скотча, затащил в ближайшие кусты.

Перепуганная Лариса могла подумать только об одном. И молилась, чтобы он ее только изнасиловал и оставил в живых. Но мужчина в черных джинсах, черной кожаной куртке и черном чулке на лице сделал то, чего она даже не могла предположить. Прижимая девушку в земле лицом вниз, он вытащил из кармана аккумуляторную машинку для стрижки и начал сбривать под ноль Ларисины волосы. Длинные каштановые локоны так и остались лежать в траве парка. Закончив свое дело, преступник убежал, не нанеся девушке больше никакого вреда и даже не обратив внимания на ее сумочку и дорогой сотовый телефон…

…Через пять минут Лариса была уже дома. Сидя на диване, она рыдала на руках у шокированной мамы, которая, не зная, как утешить дочь, гладила ее по едва видимой щетинке, оставшейся на голове. А взбешенный отец, держа возле ухе телефонную трубку, набирал 02.

— Ну, какой? Весь в черном. Рост? Да вроде средний… — пыталась вспомнить Лариса приметы своего обидчика.

Поиск преступника по горячим следам той же ночью результата не дал. Улик на месте происшествия он в очередной раз не оставил. Служебно-розыскная собака, как обычно, через пару сотен метров потеряла след. Кружащие по кварталам патрули вновь не смогли никого найти. Да и не знали толком, кого искать. Предыдущие шесть жертв, таким же образом потерявшие свои длинные волосы, смогли рассказать о преступнике не больше Ларисы….

…Лене Сорокиной было очень жаль сидящую напротив нее девушку. Две из шести предыдущих потерпевших сумели «сделать из лимона лимонад» — ночную принудительную стрижку они философски использовали для смены имиджа. Но им действительно шли лысые головки — крупные и правильные черты лица, длинные шеи, идеальные формы черепа очень удачно сочетались с отсутствием волос. Но Лариса — не тот случай. Небольшая ростиком, немножко пухленькая девочка была удивительно очаровательной только со своими длинными кудрями, которые скрывали достаточно оттопыренные ушки и недостаточно ровные кости черепа. А также родимое пятнышко прямо на темени. Проще говоря — стрижка наголо Ларисе очень не шла. Она это прекрасно понимала и стыдливо скрывалась под косынкой. И плакала, плакала, плакала.

— Ну, успокойся, Ларисонька, не надо плакать. Так себя всю изведешь, — Лена, закончив необходимые процессуальные действия, вышла из-за стола и села рядом с девушкой, обняв ее за плечи. —Не плачь, солнышко, они у тебя быстро вырастут, а жених все равно не разлюбит, если любит по-настоящему. Не плачь, найду я эту сволочь и посажу надолго. И моральный ущерб выплатить заставлю. Слышишь, Лариса? Я тебе это обещаю! Иначе сама наголо побреюсь, и мы с тобой клуб создадим…

Поддерживающая штука Лены сделала свое дело — Лариса, не то всхлипнув, не то хихикнув, улыбнулась, слегка прижалась к Лене и, получив поцелуй в лоб, вроде бы успокоилась.

«М-да, если так пойдет, то и вправду побриться придется, — размышляла капитан Сорокина, когда потерпевшая покинула ее кабинет. — Черт, никакой зацепки!»

Елена подошла к зеркалу. «Дура, — ругнула она себя, — хоть бы хвост завязала при девочке-то. А то привыкла напоказ красотищу выставлять». Роскошные, естественно вьющиеся, светлые волосы Лены свободно падали на плечи, скрывая погоны. В мужском милицейском коллективе следователь Сорокина со своей модельной внешностью пользовалась бешеной популярностью. Ее фигуру не могла испортить даже форменная одежда. Впрочем, Лена всегда носила юбку выше колена, а китель ей не присылали через службу материального обеспечения, а шили по заказу — слегка приталенный. На этом, кстати, настоял сам начальник областного ГУВД, который однажды был с проверкой в их отделе и, увидев красавицу-Лену, с улыбкой сказал:

— А Вам, Елена Сергеевна, я лично разрешаю на службу хоть в вечерних платьях ходить!

— Спасибо, товарищ генерал, но я даже с Вашего разрешения Устав нарушать не буду, — ответила Сорокина.

— Ну, тогда я лично распоряжусь, чтобы Вам специально форму шили! И без разговоров, товарищ капитан. Вы своей внешностью имидж органов улучшаете.

А волосы Елены были даже предметом ее личной гордости. Длинные, до лопаток, густые, вьющиеся. Мало кто из женщин мог похвастаться такими. А тем более, женщин, работающих в милиции — нервная работа очень быстро «гасила» прелесть волос. Но 28-летней Лене пока удавалось ее сохранять во всей красе. Впрочем, во многом ей помогал муж Владимир, который, будучи профессиональным стилистом, владел и руководил лучшим в городе салоном красоты. Многих даже смешила такая ситуация, когда муж занимался далеко не самым мужским в понимании провинциального общества делом, а жена, соответственно, — далеко не самым женским.

…Думая о шуточном обещании, данном Ларисе, Елена собрала волосы назад, представив себя остриженной наголо. Впрочем, она знала, что такая стрижка ей пойдет. Просто однажды она уже оставалась без волос. Это было в бурные студенческие годы на одной из вечеринок в общежитии института.

— Короче, Сорокина, если я сегодня соблазню Юрку из 34-й комнаты, ты налысо бреешься, поняла?! — сказала Светка, соседка по комнате.

— Юрку? Да он тебя пошлет куда подальше. У него на такую, как ты, даже не встанет! Так что, сама побреешься…

Лена недооценила соблазняющие способности подруги, и через пару часов девчонки по очереди подглядывали в замочную скважину, наблюдая, как трахаются Юрка со Светкой в его комнате. А еще через полчаса торжествующая Светка, взяв ножницы, подходила в Лене, которая с едва не выпрыгивающим из груди сердцем сидела на табуретке посреди девчачьей комнаты с завязанной вокруг шеи простыней. Весь хмель с Лены сняло как рукой. Она про себя кляла подругу, хотя понимала, что клясть надо себя — никто за язык не тянул. За свой базар будущий следователь привыкла отвечать, и поэтому не сопротивлялась, хотя слезы вовсю катились по ее щекам.

— Свет, ну может, хоть ежик оставишь?

— Спокуха, Сорокина, все будет — блеск!

Машинки для стрижки в общаге не было. И сначала Светка остригла Лену ножницами, как могла. Потом девчонки попросили у пацанов из соседней комнаты бритвенный станок, намылили оставшийся на Ленкиной голове короткий-прекороткий ежик и тщательно сбрили остатки волос. Лена к тому времени уже рыдала, не переставая.

Наутро, мучаясь с похмелья, она решила задвинуть на учебу, тем более, что стеснялась показаться в институте в новом облике, и отнесла свои волосы в приличный парикмахерский салон.

— Ваши? — спросил молодой мастер, взглянув на выложенную на стол косу.

— А что, не видно?! — рявкнула Лена, рванув с головы платок.

Молодой человек, впрочем, нисколько не удивился, увидев перед собой идеально лысую девушку. Он внимательно осмотрел ее со всех сторон и предложил подлечить кожу головы.

— Судя по Вашей реакции, Вас обрили против воли, — сказал он. — Но должен отметить, что Вам действительно очень идет. У Вас идеальные пропорции головы и черты лица, очень подходящие для такого имиджа. Но над кожей, конечно, нужно поработать, и я могу Вам помочь.

Лене польстили его слова. Она повернулась к зеркалу и осмотрела себя с ног до головы — красные полусапожки на шпильках, длинные стройные ноги, обтянутые черными колготками, красный короткий плащ с воротником-стойкой, длинная сексуальная шея, огромные серо-зеленые глаза, высокий лоб и… радуга! Свет разноцветных светильников, вмонтированных в потолок помещения, отражался от гладкой Лениной макушки и от этого она буквально переливалась всеми цветами спектра.

— Ну что, красиво? — поинтересовался мастер, глядя, как Лена улыбнулась своему отражению в зеркале и с удовольствием погладила себя по сияющей голове.

— Красиво… Но у меня нет денег на ваш салон, — с сожалением произнесла Лена, понявшая, наконец, что обритая наголо она действительно выглядит очень стильно. — У вас очень дорого, а стипендии сами знаете какие…

— Девушка дорогая! — рассмеялся парень. — Да за те деньги, который наш салон заплатит за Ваши волосы, можно раз десять к нам сходить! Но я не хочу с Вас брать денег. Можно я Вас лучше на ужин сегодня приглашу?

Так Лена и познакомилась со своим будущим мужем. Володя привел в порядок кожу на ее голове, а потом ухаживал за ее отрастающими волосами — делал стрижки, укладки, какими-то средствами стимулировал рост. И приглашал то в кафе, то в кино. В конце концов, они поняли, что жить друг без друга уже не могут. И через несколько лет, когда Лена закончила институт и пошла работать по распределению в милицию родного города, Владимир уволился с работы и рванул следом за ней. Слух о том, что в их маленький город приехал «почти столичный» стилист, разлетелся мгновенно, и отбоя от клиенток у Володи не было. Сначала он арендовал небольшой закуток, но очень быстро дела пошли в гору, и через пару лет Владимир уже владел салоном и руководил коллективом профессионалов из 20-ти человек. Начав зарабатывать очень хорошие деньги, он сделал Лене предложение, которая давно уже этого ждала, устав отбиваться на работе от назойливых оперов, которые сразу после прихода Лены в милицию организовали производственное соревнование — кто первый закадрит нового очаровательного следователя…

…На рабочем столе капитана Сорокиной зазвонил телефон. Лена вздрогнула, тряхнула головой и взглянула на часы — рабочий день на сегодня заканчивался. Она вернулась к столу и взяла трубку.

— Следственный отдел. Капитан Сорокина слушает…

— Здравия желаю, товарищ капитан! Самый очаровательный капитан на свете! — Володя был, как обычно, бодр и весел. — За тобой заехать, милая? Или опять променяешь меня на своих любимых преступников?

— Здравствуй, мой хороший! Заезжай, ну их всех… Отдохнуть надо от работы. А то голова уже кругом идет. Да и соскучилась я по тебе за два дня. Нормально съездил?

— Отлично, как обычно! Если ничего не сорвется, то через месяц бизнес в областном центре открою. Представляешь, продают тот самый салон, где мы с тобой познакомились! Ну, я и ухватился. Думаю, на части порвусь, а куплю его. Правда, набегался по инстанциям, как не знаю кто. И гостиница с тараканами была. Но это мелочи! У тебя как на работе?

— Ну, как…, — грустно произнесла Лена. — Плохо, Володь… Тот козел седьмую девочку этой ночью обрил. Вот только что от меня ушла. И опять глухо, как в танке.

— Блин, что за жопа! — выругался Владимир. — У меня в салоне девки только об этом маньяке и говорят… Ладно, Лен, не переживай ты так сильно! Выходи лучше, я уже возле отдела — сейчас поедем домой, выпьем вина за ужином. Я тебе массаж сделаю. Жжжжутко эротический!

— Иду, милый! Только не в машине, о’кей? — рассмеялась Лена. — Обещай, что до дома доедем…

ГЛАВА 2

Утро следующего дня было богатым на события. Елена пришла на работу с приподнятым настроением — вечером был замечательный ужин, замечательный профессиональный массаж и просто умопомрачительный секс. Ночью Лена спасала как убитая, а проснувшись, с удовольствием почуяла запах свежесваренного кофе и услышала, как муж на кухне соображал завтрак. «Господи, какой он у меня сладкий, какой хороший, — подумала она. — А я со своей работой не могу ему уделить достаточно внимания».

Пока Лена, лежа в постели, раздумывала о том, какая она нехорошая жена и как было бы неплохо измениться так, чтобы Володе было с ней так же хорошо, как и ей с ним, муж вошел в спальню с подносом, на котором дымился кофейник и лежали свежие тосты.

— Доброе утро, любимая! — улыбнулся Владимир. — Давай вставай, солнышко. Скоро уже девять часов, все преступники без тебя разбегутся, опять до ночи ловить будешь.

Лена взглянула на часы и поняла, что у нее есть все шансы опоздать на работу. Впрочем, это было некритично, поскольку оперативки у начальника отдела сегодня не было, а встреч и допросов на утро Лена тоже не запланировала. Однако, когда через полчаса Володя остановил их семейную «десятку» у городского отдела внутренних дел, Лена поняла, что лучше было ей сегодня появиться на работе вовремя — начальник отдела полковник Бочкарев курил на крыльце. Все сотрудники отдела знали, что это бывает только в одном случае — когда их начальство чем-то сильно обеспокоено и раздражено.

— М-да, что-то наш босс сегодня не в духе, — произнесла Елена. — Ладно, Володь, пока. До вечера.

— Пока, родная, удачи, — супруги попрощались легким поцелуем, Лена вышла из машины и направилась к крыльцу.

Увидев ее, начальник потушил сигарету о перила, бросил окурок под ноги, со злостью растоптал и прокричал издалека:

— Где ты ходишь, Сорокина?!! У меня уже весь телефон оборвали! Из главка звонят, требуют доложить по этому твоему маньяку. И журналисты уже одолели…

«Вот только прессы мне здесь не хватало», — с досадой подумала Лена. Журналистов она не любила, как впрочем, и все милиционеры, поголовно считающие, что прессу хлебом не корми — дай раструбить на весь мир тайны следствия. Но отшивать газетчиков и телевизионщиков было все труднее и труднее, поскольку они становились все настойчивей, а в случае отказа в информации активно «пинали» милицию.

— Не волнуйтесь, Виктор Палыч, сейчас я со всеми разберусь, — улыбнулась Лена. — Вы уж не переживайте.

— Ты уж, Леночка, разберись, — вздохнул начальник. — Ты же знаешь…

Конечно, Лена знала. И весь отдел знал, что полковник Бочкарев не умеет общаться ни с начальством, ни с прессой. Когда ему звонили из областного главка, он так трепетал, что путался в словах. А, отвечая на неудобные вопросы журналистов, наоборот, быстро срывался и хамил, называя их «щелкоперами» и «трупоедами». Поэтому полковник старался все внешние контакты сбросить на подчиненных.

— Елена Сергеевна! — окликнул Лену сержант, сидевший за пультом дежурной части, едва она переступила порог отдела. — К Вам девушка пришла, из потерпевших. Сказала, что у нее срочное дело. Она ждет возле Вашего кабинета.

— Хорошо, спасибо…

«Кто бы это мог быть? — думала капитан Сорокина, поднимаясь по лестнице. — Неужели кто-то из девчонок что-то вспомнил?»

Действительно, возле ее кабинета сидела Ольга. Эта девушка две недели назад стала четвертой жертвой ночного «парикмахера». Тогда она, разругавшись из-за какой-то ерунды с бойфрендом, убежала из бара, где они вместе что-то отмечали. Не совсем трезвая, Ольга сидела на скамейке в каком-то дворе, пила джин из баночки и с удовольствием ревела, вслух ругая оставшегося в баре парня последними словами. А через несколько минут, ревела уже без удовольствия, глядя на рассыпанные по траве длинные светлые волосы и ощупывая свою наголо остриженную голову — преступник сделал свое дело так быстро, что пьяная Ольга даже не успела сообразить, что с ней происходит и почему ее волосы вдруг начали падать на землю.

Увидев именно Ольгу возле своего кабинета, Елена весьма удивилась. Уж кто-кто, но эта девушка вряд ли могла что-то вспомнить, просто не в том она была состоянии, чтобы запоминать.

— Здравствуйте, Елена Сергеевна, я к Вам! — сказала девушка, поднимаясь навстречу.

— Здравствуй, Оля! С чем пожаловала? — спросила Сорокина, открывая кабинет. — Заходи, рассказывай.

— Елена Сергеевна, я слышала, что вчера снова девушку побрили. Я, кажется, видела его!

— Тааак… Давай-ка, милая, раздевайся, садись и выкладывай все по порядку, — от такой новости у Лены даже сильнее заколотилось сердце.

Ольга сняла плащ, шляпку, глянула на себя в зеркало и, оставшись удовлетворенной, села перед столом следователя. Елена, взглянув на нее, слегка улыбнулась — 19-летняя Ольга была чертовски хороша с едва отросшим светлым ежиком. Ее голова была покрыта эдаким легким пушистым ореолом, мягкой дымкой, придающей девушке потрясающий шарм. И, похоже, Оля через две недели после стрижки осознала, насколько она стала более сексуальной и притягательной.

— Да, я видела его! Кажется, что его… — сказала девушка. — Я вчера ночью из бара домой шла…

— Опять? — Лена с укором посмотрела на собеседницу.

— Ну… Я же чуть-чуть совсем. И потом не одна, а с Вадиком, — засмущалась Оля.

— С кем? — Лена приподняла брови, она знала, что Ольгиного бойфренда звали иначе.

— Ну… Мы недавно познакомились с ним. Вернее, я его знала, а он меня нет. Вернее, может и знал, но внимания не обращал. Ну, а тут я пришла туда вот такая, со стрижкой, он сразу подошел и познакомился. А тот, другой, он дурак, я его не люблю больше. Я теперь Вадика люблю.

— А когда вы познакомились?

— Ну, вчера как раз! Вот и шли вместе домой… К нему…

— Ой, девка! Найдешь опять приключений на свою голову! Ладно, рассказывай, кого ты там видела, — Лена достала из стола бланк протокола допроса и приготовилась записывать.

— Ну, значит, идем мы с Вадиком как раз мимо парка. Идем, никого не трогаем. Вдруг, слышим в парке шум, как будто кто-то через кусты бежит. Я еще испугалась так, думаю, — вдруг, собака. А оттуда — человек! Весь в черном — куртка, джинсы, кроссовки и чулок на голове. Выскакивает почти на нас, но нас увидел и в сторону. Я в Вадика вцепилась, а он такой смелый — как погонится за тем. Ну, понятно же, что преступник какой-то, если в чулке! Вадик его почти догнал, но тот быстрее бегает. Но зато у черного из кармана вот что выпало… — и Ольга вытащила из сумочки машинку для стрижки.

Лена обомлела. В том, что Ольга и Вадик видели именно того, за кем Лена охотиться уже целый месяц, сомнений не оставалось. Все сходилось — время, когда была острижена Лариса, место, где это произошло, описание преступника. И теперь на столе у капитана Сорокиной лежал первый и пока единственный вещдок. Однако Лена была не столько обрадована, сколько взбешена.

— Оля, эта вещь была у тебя больше суток? — подчеркнуто спокойно спросила она.

— Ну, если той ночью мы ее подобрали… — начала соображать девушка. — Вчера был день, сегодня ночь. Да! Получается около того.

— Какого черта!!! — заорала Сорокина, чего с ней давно не случалось. — Где ты раньше была?!! Почему сразу не принесла??!!

— Ой… — Ольга захлопала глазами. — Я как-то сразу не подумала. А вчера вечером, когда слух-то по городу пошел, что снова кого-то остригли и как раз в парке, я и подумала, что это, наверное, он.

— Дура!!! — Елена не могла успокоиться. — Если бы ты сразу сообщила, мы бы его по горячим следам могли найти! У нас собака его след через сто-двести метров теряет, потому что он посыпает за собой чем-то. А тут мы бы могли снова след взять. Ну почему ты такая дурочка, Оля!

— Простите меня, Елена Сергеевна! — разрыдалась девушка. — Ну, правда, я дура, наверное. Я больше так не буду…

— О, господи, что ты больше не будешь, глупая? — в сердцах произнесла Лена и, встав из-за стола, подошла к Ольге. — Ладно, успокойся… Извини, сорвалась. Просто целый месяц никакой зацепки, а тут первое вещественное доказательство, да еще какое. Расскажи лучше, кто эту машинку трогал, пока она у тебя была.

Ольга, всхлипывая, начала вспоминать. И чем дальше вспоминала, чем хуже становилось капитану Сорокиной:

— Вадик ее подобрал… Потом мне дал. Я в сумку положила… Утром, когда домой от него пришла, маме показала. Потом брат младший ее смотрел… Вечером соседка пришла, увидела, попросила, чтобы мужа подстричь. Мы дали. У них не знаю, кто держал, не видела. Но потом муж ее заходил, возвращал. Папа ее взял и на шкаф положил…

«Замечательно! Просто супер, — с досадой подумала Елена. — Значит, уже, как минимум, восемь человек на ней успели пальчики оставить. Ну, и что мы на ней найдем?»

— Ладно, Оля! — сказало она, подумав. — Спасибо. Иди сейчас домой и предупреди всех, чтоб готовились к дактилоскопии…

— К чему? — спросила та.

— О, господи… Отпечатки пальцев сдавать!

— А-а… Хорошо, — Ольга, все еще утирая слезы, оделась и направилась к двери. Ее светлый ежик на голове переливался в свете заглядывающих в кабинет солнечных лучей.

— Оля! — окликнула ее Лена. Девушка обернулась. — Ты в школе как училась?

— В школе? — в глазах Ольги отразилось неподдельное удивление, сменившееся смущением. — А что?

— Да нет, ничего, — вздохнула Лена. — Иди. До свиданья.

Ольга посмотрелась в зеркало, погладила себя по стриженой головке, надела шляпку и, оставшись удовлетворенной своим внешним видом, вышла из кабинета, тихонько закрыв за собой дверь. «Зато красивая», — подумала Лена, проводив ее взглядом. Потом взяла трубку телефона, и, глядя на лежащую на столе машинку, стала звонить криминалистам.

ГЛАВА 3

Часам к четырем следователь Сорокина успела проделать уйму работы. Были дактилоскопированы все, кто прикасался к машинке после того, как она попала к Ольге. Подробно допрошен ее новый знакомый Вадик, который, впрочем, не рассказал ничего нового. Отправлен доклад о ходе расследования в областное Управление внутренних дел. Оперативники отдела отрабатывали все городские магазины бытовой техники, пытаясь по серийному номеру выяснить, когда и кому был продан аккумуляторный «Браун». Им же было поручено наладить сбор информации о том, кто покупал аналогичные машинки за последние сутки, а также будет покупать в последующем — было логичным предположить, что преступник, потеряв орудие преступления, постарается приобрести новое. Елена ждала заключения криминалистов, разбирающихся с оставленными на нем отпечатками пальцев, когда на ее столе затрезвонил телефон.

— Следственный отдел. Капитан Сорокина, — на автомате сказала Лена в трубку.

— Ну, привет, Сорокина! Не узнала? Богатой буду?

— Светка, ты что ль?!

— Эх, угадала. Обломалось мое богатство!

Действительно, на том конце провода висела та самая Светка, которая десять лет назад оставила Лену без волос. Ее говорок нельзя было спутать ни с чем — быстрый, немного нахальный, и весьма панибратский — Светка всегда стремилась казаться для всех «своей в доску».

После того спора в общежитии и последующего бритья своей головы, Лена обижалась на подругу совсем недолго. Ведь, по сути дела, если бы не Светка, Лена никогда бы не испытала того потрясающего чувства и не познакомилась бы со своим будущим мужем. Поэтому они очень быстро помирились, но после института их дороги разошлись, и несколько лет подруги не виделись и ничего не знали друг о друге.

— Свет! Ты откуда? Какими судьбами? — Лена совершенно искренне обрадовалась ее звонку. — Где ты сейчас?

— У-у-у! Сколько сразу вопросов! Даже не знаю, с чего начать отвечать… Ну, где я… В нашей областной столице. Работаю. Пока не замужем и, если честно, не хочу.

— А где работаешь-то?

— Хм… А ты там сидишь?

— Я? — Лена замешалась. — Сижу…

— Ну, в общем, ты сейчас разговариваешь с ведущим корреспондентом отдела криминальных новостей областного выпуска газеты «Жизнь». Вот так вот.

У Лены сам собой открылся рот. Да, действительно, хорошо, что она сидела.

— «Жизнь»? Корреспондент? Как тебя туда занесло?

И Светка рассказала, как у нее не сложилось с юриспруденцией. После окончания института в милицию идти она не захотела, попыталась заняться частной адвокатской практикой. Но, будучи человеком от природы взбалмошным и не очень ответственным, Светка проиграла несколько процессов и заработала себе отрицательную репутацию. Попробовала себя в прокуратуре, но была уволена после того, как нахамила прокурору. В результате оказалась-таки в милиции, но там ей просто не понравилось. Некоторое время она поработала в женской колонии, пока не попалась на том, что за деньги передавала заключенным сигареты и спиртное. Если у зечек заканчивались деньги, Светка предлагала им продавать волосы и, вспоминая общажный навык, брила подопечным головы, сдавала их волосы в салоны, не забывая оставить себе значительную часть выручки. За это она вполне могла бы сама сесть на пару лет, но начальник колонии предпочел не выносить сор из избы и просто выгнал Светку. А вот в редакции популярного таблоида ее — ушловатую, успевшую нахвататься криминальных историй, да к тому же с высшим юридическим образованием — приняли с распростертыми объятиями. И не пожалели. Как, впрочем, не пожалела и сама Светка, наконец-то, ощутившая себя в своей тарелке.

— Ну, ты даешь! — вскликнула Лена, выслушав историю институтской подруги. Она больше не знала, что сказать. С одной стороны, Лена порадовалась за Светку, что та нашла-таки свое призвание. Но с другой… Лена же не любила журналистов. Тем более, «Жизнь»…

— Даю, Сорокина! Но не всем, а только избранным, — в своей манере ответила Светка. — А вообще, я к тебе по делу. Говорят, в вашем «урюпинске» охотник за скальпами объявился?

— Да откуда ты знаешь? — вздохнула Лена, она так старалась, чтобы эта история не вышла за пределы города. — Мы же никому никакой информации про это не давали.

— Ну, мать, раскрой свои ментовские глаза! Это ты прессе можешь в информации отказать, а народу-то рот не заткнешь. Вся область уже про вашего «парикмахера» говорит, одна Сорокина тайну следствия бережет, аки проститутка — девичью честь. Ты, Ленчик, не обижайся, но выглядишь ты в этой ситуации просто смешно, — сказала Светка и начала прямо по телефону читать доклад, который Лена только сегодня отправила в областное УВД. — За шоколадку, солнце, в вашем главке все можно добыть! Ну что, подруга, будешь со мной сотрудничать?

— Ты, Светик, как была стервой, так и осталась. Нисколько не поменялась за десять лет, — зло произнесла Лена. — Чё ты хочешь от меня?

— Не бойся, брить больше не буду! — расхохоталась Светка. — От тебя я хочу только правду и ничего, кроме правды.

И тут Лене в голову пришла потрясающая мысль.

— Правду, говоришь? — сказала она, слегка прищурившись. — Будет тебе правда! Но только при одном условии… У тебя сейчас что на голове творится? Надеюсь, не рассталась со своим богатством? — Лена прекрасно помнила, Светкину толстенную русую косу до пояса, с которыми просто так не расстаются, даже если волосы очень сильно надоедают.

— Да, все пока при мне, — в замешательстве ответила Светка. — А что ты задумала?

— Я хочу, чтобы ты оформила командировку и срочно приезжала ко мне. Завтра же. И чтобы делала все, что я скажу, — жестко продиктовала Елена. — И тогда будет тебе сенсационный репортаж. Я обещаю!

— Хорошо, Лен, завтра же приеду, — произнесла слегка деморализованная, но явно заинтригованная журналистка. — Нет, ну ты скажи, что ты задумала? Я же ночью спать не смогу.

— А ты не спи! Помучайся, — наслаждалась своей моральной победой Лена, уже продумывающая в уме детали будущей операции, основой которой станет «ловля на живца».

ГЛАВА 4

…Последняя клиентка, погрузившись в свой новенький «Лексус» и будучи явно довольной своей новой прической, отбыла восвояси. Владимир собрал инструменты, зевнул от усталости — сегодня в его руках побывали семь клиенток, каждая из которых хотела эксклюзива. «М-да, надо что-то с этим делать, — подумал Владимир. — Двадцать человек работает, а все VIP-клиенты прут ко мне. Пора обучать девок, а то скоро я уже не буду справляться. Ладно еще, Ленка много внимания к себе не просит».

Володя поставил салон на сигнализацию, вышел на улицу, сел в припаркованную рядом «десятку». Прикрыл глаза и представил себя за рулем того самого «Лексуса», на котором только что отчалила довольная супруга одного городского начальника. Владимир, в принципе, был доволен своей машиной — для разъездов по маленькому городку и нечастых вояжей в областной центр ее вполне хватало. Но часто, глядя на своих шикарных клиенток, Володя думал — ну, неужели я не могу себе позволить нормальную машину? Конечно, он понимал, что может, но, откровенно говоря, стеснялся Лены. Да, будучи человеком демократичным и даже вполне приветствующим эмансипацию, он искренне думал, что жена со своей ментовской зарплатой и статусом провинциального следака будет «напрягаться», глядя на его бурный рост, как предпринимателя. В глубине души он очень хотел, чтобы Лена ушла из милиции, но, видя, как она относится к своей работе, не решался сказать об этом вслух и просто жалел. Жалел «свою маленькую Ленку», которая, в свою очередь, совершенно не жалела себя.

Сегодня Владимиру очень хотелось домой. Хотелось вновь провести вечер с любимой женщиной. В самом начале своей жизни в этом городке он еще получал удовольствие от вечернего пива со знакомыми мужиками, но вскоре ему стало скучно — разговоры в барах ему казались провинциально мелочными, а его любимую тему — о женской красоте — поддерживать было некому. В лучшем случае говорили «о бабах». Потому-то Владимир, явно отличаясь от большинства местных мужиков, особо ценил те редкие вечера, которые ему удавалось проводить дома. Со «своей маленькой Ленкой»…

Запустив двигатель, Володя набрал номер мобильника жены:

— Привет, родная, за тобой заезжать?

— Ой, Володь, ты прости, но не надо, — затараторил на том конце до боли родной голос. — Столько всего надо сделать. Ты представляешь, сегодня Светка объявилась! Ну да, та самая. В газете «Жизнь» теперь работает…

Но новость о явлении Светки народу Владимира не обрадовала. Ему вообще было наплевать на всяких там светок.

— Ладно. Спокойной ночи. Целуйся со своими преступниками, — вздохнул Владимир и прервал разговор.

Буквально через несколько секунд его мобильник ожил — Володя знал, что жена хотела объяснить еще что-то, сказать, чтобы он ее понял и простил, что он должна сделать то-то и то-то, что это ее долг, и кто, как не самый близкий человек, способен ее понять. Такое случалось всякий раз, когда он прерывал разговор первым, и всякий раз вновь брал трубку. И, конечно, все «понимал». И, конечно, все «прощал». И, конечно, «любил и ждал дома»… Но на этот раз он решил иначе.

«Все! Хватит. Я не могу так больше…», — подумал он и сбросил звонок.

В этот момент на глазах капитана милиции Елены Сорокиной навернулись слезы. А Володя, нажав на газ, рванул машину в ночь…

…Он не знал, куда ехать. Домой? Дома было пусто. Напиться в баре? Не хотелось. Любовницы у него не было. Сбросив несколько звонков жены, он целый час гонял по городским улицам, нарушая едва ли не все пункты правил дорожного движения и явно нарываясь на конфликт с гаишниками. Но наряды ДПС не обращали на него внимания — «десятку» мужа капитана Сорокиной они останавливать не решались и лишь качали фуражками, глядя на ее выкрутасы.

— Мужики, чё делать? — общались инспекторы по рациям. — Тут сорокинский муж беспредельничает…

— Да, насрать на него! Связываться еще. Себе дороже…

…Вскоре «десятка» была припаркована в одном из дворов под раскидистыми ветвями клена. Уставший Володя, обнимая руль, слушал ночную тишину, направив взгляд на детскую площадку, которую выхватывал из темноты желтый свет уличного фонаря.

На площадке была Лена. И не одна. Одетая в легкое летнее платьице, она сидела на скамейке, раскрыв книжку, но, глядя не в нее, а — с веселой улыбкой — на Володю, который помогал годовалому малышу забраться на горку. Володе было все равно, девочка это или мальчик, он просто любил этого ребенка и эту Ленку…

Картина разрушилась неожиданно. На детскую площадку стремительно ворвалась тень, а за ней незнакомая фигура. Володя встрепенулся, сбросив с себя сладкие мечты, и всмотрелся вперед — освещаемая уличным фонарем, на площадке стояла девушка. Постояв секунду, она оглянулась по сторонам и, увидев Володину машину, рванула у ней, распахнула дверь и прыгнула на переднее сиденье…

— Вперед! Быстрей! — заорала она.

— Куда? — обескуражено спросил Володя.

— Вперед, я сказала! Да заводи ты свою чертову тачку!!! Надо найти его! Сейчас! Срочно!!! Он не успел далеко уйти! Сукааааааа! — кричала непрошенная гостья, обхватив руками голову.

Запуская мотор, Володя быстро оглядел девушку. На ней была короткая черная юбка и сиреневая ветровка, а когда она опустила руки, он увидел главное — лоб и макушка девушки были острижены наголо, а сзади и по бокам на ее плечи падали прямые струи русых волос, доходивших до середины спины.

— Искать его, сволочь! Искать! — вопила девушка в истерике. — Да езжай ты, мать твою!

— Куда ехать, дура?! Кого искать?! — рявкнул Владимир в ответ.

— Не знаю… — произнесла в ответ девушка и разревелась, снова схватившись за голову. — Не знаю, кого… Господи, за что? Почему я? Почему меня?

— Как это случилось? — все понял Володя.

— Как-как… А как обычно в этом городе случается? Будто не слышали…

И девушка, представившаяся Юлией, рассказала Володе, что буквально десять минут назад, когда он шла по тротуару внутри двора, на нее напали сзади. Неизвестный, залепив ей рот скотчем, затащил девушку в кусты и трижды успел провести по ее голове машинкой, прежде чем неподалеку раздались голоса припозднившихся прохожих, и «парикмахер» сбежал.

— Блин, ну почему мне так не везет…, — плакала Юлия, размазывая косметику. — Я ведь как раз завтра хотела себе стрижку классную сделать.

— Юля, надо в милицию сообщить, — спокойно произнес Владимир.

— Нет!!! Не смейте! — вскричала девушка. — Никакой милиции, вы слышите!

— Это почему?

— Не хочу! Это понятно? Не хочу, и все!

— Да, почему не хотите-то? — искренне недоумевал Володя.

Девушка помолчала, перевела дух, наклонилась поближе к Володе и вполголоса произнесла:

— Проблемы у меня с милицией, ясно? И больше не спрашивай.

Володя не стал больше спрашивать. Хотя умом он понимал, что сей же час следовало сообщить Лене о случившемся, но делать этого не собирался. Обида на жену еще не выветрилась, а ненависть к ее работе была так сильна, что у него не было ни малейшего желания помогать следствию. Но просто так отпускать Юлию ему тоже не хотелось.

— Вы знаете, Юля, мы с вами сейчас никого уже не найдем. Лучше поедемте сейчас ко мне, — сказал Владимир.

— Что? Вот так сразу и к вам? — девушка возмущенно вздернула брови.

— Вы неправильно меня поняли. Я — владелец салона красоты. Может быть, я попытаюсь что-то сделать с вашей, мм… прической.

— А! Да вы Владимир Сорокин! Как я вас сразу не узнала? — обрадовалась девушка и тут же осеклась. — А ваша жена работает в милиции… Блин, во влипла!

— Успокойтесь, — сказал Владимир. — Я никому ничего не скажу. А сейчас поехали ко мне в салон, я попытаюсь вам чем-нибудь помочь.

Через пятнадцать минут Юлия сидела в кресле для VIP-клиентов, в Владимир расчесывал остатки ее волос и уже понимал, что он может предложить девушке только одно. Но решил ничего не предлагать, а просто включил машинку.

Еще через несколько минут он ее выключил, смахнул на пол Юлины волосы и развернул кресло к зеркалу. Хлопая ресницами, девушка с улыбкой рассматривала свое отражение, потом выпростала из-под накидки руку и погладила себя гладко остриженной головке.

— Колется! — с удовольствием произнесла она. — А давай, чтобы гладко?

— Ну, давай, — согласился Володя и достал пену для бритья. — Сейчас будешь блестеть.

Юля закрыла глаза и, казалось, получала неописуемое удовольствие, чувствуя, как искусная бритва в руках Володи отчищает ее голову от последних остатков волос.

— Ну, вот и все, — произнес стилист, вытирая голову девушки полотенцем. — Теперь гладко. Нравится?

Юля осторожно, с опаской, дотронулась до головы.

— Ой! — хихикнула она. — Там такая шелковистая кожица!

Юля с удовольствием вертелась перед зеркалом, разглядывая себя с разных ракурсов, и гладила себя по голове. Ей явно нравился ее новый образ. Володя не вмешивался, он просто присел на соседнее кресло и наблюдал за девушкой.

— Мама? — спросила она тем временем трубку мобильника. — Ты не волнуйся, я немного задержалась… Нет, не с теми… нет! Нет, я сказала!!! Ну, ты же знаешь, что с этим покончено… Мама, все в порядке. Да, правда… Только, знаешь, когда я приду, ты не пугайся, ладно? …Да ничего, просто я подстриглась. Как? Ох, мам, в общем… налысо… На-лы-со! Нет, не маньяк, я сама захотела. Ну, вот так, захотела и все! В общем, не теряй, я скоро буду.

Закончив разговор, Юля игриво взглянула на Володю, и он невольно залюбовался девушкой, которая вдруг напомнила ему Лену. Он в очередной раз вспомнил тот момент, который считал одним из счастливейших в своей жизни — когда студентка юридического института, смотрясь в зеркало, с улыбкой гладила себе по выбритой макушке, а он — стилист-стажер одного из самых известных в области салонов — в этот самый момент в нее влюблялся.

— Спасибо вам огромное! Я пойду, ладно? — спросила Юлия.

— Да, конечно. Я закрою за вами.

Володя встал с кресла и направился к выходу из салона вслед за девушкой. Повернув ключ в замке, он распахнул дверь, вдохнул свежий ночной осенний воздух и вышел следом за Юлией на крыльцо салона.

— Володя! — вдруг обернулась девушка. — Скажите честно, я красивая?

— Очень, — честно признался он.

Того, что произошло в следующий момент, он никак не ожидал. Юлия пару раз хлопнула своими длинными ресницами, потом, притаив игривую улыбку, пристально посмотрела Володе в глаза. Через мгновение спелые виноградины ее губ коснулись сначала его шеи, а потом поползли все выше и выше. Еще через мгновение их уста слились в затяжном страстном поцелуе.

«Боже, что я делаю», — подумал Владимир, но, не сумев совладать с собой, обнял Юлию и покрепче прижал к себе, чувствуя все нарастающее возбуждение.

— В следующий раз, — вдруг отстранилась от него девушка. — только ты меня не ищи, я сама знаю, как тебя найти.

Юлия резко развернулась, сбежала с крыльца и резво зацокала каблуками по тротуару. Через двадцать метров она остановилась и отправила Володе воздушный поцелуй. Он стоял на крыльце и смотрел вслед удаляющейся девушке. В свете уличных фонарей ее блестящая головка была видна еще долго…

…В кармане Володи запиликал телефон. На дисплее высвечивался номер супруги.

— Да, родная…

— Володька, милый, ну почему ты не отвечал? — едва не плакала Лена. — Ну, я же не могу так! Ну, прости меня, пожалуйста, ну, правда, работы очень много, ну не могу же я все бросить. Вовчик, родной мой, ну ты же всегда меня понимал. Мне тут уже из ГАИ звонили, говорят, твою машину задержать хотели… С тобой все в порядке?

— Да, Лен. Все хорошо. Ты прости меня, что-то я перенервничал… За тобой заехать?

ГЛАВА 5

— Чуть свет уж на ногах, и я у ваших ног! Привет, Сорокина! — дверь Лениного кабинета распахнулась и взору капитана милиции предстала еще вполне свежеиспеченная звезда криминальной журналистики. Лена встрепенулась, сбросив в себя тревожные утренние раздумья, и вышла из-за стола навстречу улыбающейся Светкиной вывеске.

— Здравствуй, Светик! Спасибо, что приехала, — мягко сказала Лена, едва касаясь губами щеки институтской подруги, которую не видела уже несколько лет. Встречать ее более эмоционально желания не было, Лену не покидали мысли о муже. После вчерашнего взрыва он, конечно, успокоился, извинился, заехал на женой на работу, Лена в свою очередь тоже просила простить ее, непутевую, за излишнюю любовь к работе. Супруги, как будто, друг друга поняли и сочли инцидент исчерпанным, но все равно Володя остаток вечера пребывал в замкнутом состоянии, ночью даже не дотронулся до жены, наутро был сдержан и впервые за долгое время забыл поцеловать Лену на прощание.

— Володя… — тихонько позвала она мужа, когда тот, остановив машину у отдела милиции, тупо смотрел вперед, а не потянулся к ней губами, как обычно.

— А? Да, конечно… прости, — опомнился Володя и быстро чмокнул жену.

Оказавшись в своем кабинете, Лена долго не могла сосредоточиться на делах. «Он все еще на меня дуется», — другой мысли ей в голову не приходило. Конечно, она не могла знать, что в это время Володя, первым приехавший в свой салон, с грустью подметал разбросанные по полу русые пряди Юлиных волос и думал о вчерашней ночной встрече. Нет, он не чувствовал ни тоски по Юле, ни влечения к ней. Не чувствовал он и обиды на Лену, вопреки ее предположениям. Он вообще ничего толком не чувствовал, но мысли то и дело возвращались к спонтанным событиям вчерашнего вечера и не давали ему покоя…

…Светка как будто бы знала, зачем она нужна Лене. Во всяком случае, выглядела она так, что на темной улице ее не пропустил бы ни один маньяк. К концу третьего десятка лет она успешно поддерживала стройную фигуру, посредством мини-юбки выставляла напоказ ноги от ушей, заботливо вырастила упругий бюст и, что было на данный момент самым главным, гордо носила на голове переливающиеся струи густых русых волос, водопадом спускающихся на плечи и заканчивающихся в районе Светкиной попы, напрочь лишенной даже первичных признаков надвигающегося целлюлита.

— Хорошо выглядишь, Светик, — искренне похвалила подругу Лена.

— Да и ты, я смотрю, не всю себя в жертву справедливости приносишь, — ответила журналистка и сразу рванула с места в карьер. — Признавайся, Сорокина, будешь на мою косу маньяка ловить?

— Ну, тебе же нужен сенсационный репортаж? С самого острия событий? Почему бы тебе ради такого эксклюзива не помочь следствию? — усмехнулась Лена и добродушно добавила, — Не бойся, Светик, мы твое богатство в обиду не дадим.

Конечно, с самого начала было глупо предполагать, что искушенная криминальными историями Светка не догадается, что ее хотят использовать в качестве наживки. Это было естественно. В последнее время в милиции испытывали катастрофическую нехватку добровольцев для подобных спецопераций, а особенно — в маленьких городках, где личный состав ОВД был известен в лицо всему городу, а о помощниках из народа становилось известно опять-таки всему городу буквально на следующий день, как эти помощники вызывались чем-нибудь помочь органам. Поэтому все чаще операм приходилось прибегать к помощи коллег из других городов, но красивых молоденьких девушек, на которых было удобно ловить мелких грабителей и насильников, в органах было мало, да и при тотальной нехватке кадров мало какой ОВД горел желанием отправлять своих сотрудников на подмогу иногородним коллегам. А посему явление Светки, горящей желанием потрясти область заголовком «Город лысых невест», который она, хоть и не зная всех подробностей, уже придумала, было Елене как нельзя кстати.

Светка все это прекрасно понимала и была не против поработать наживкой ради будущей славы. Но она также понимала, что пока Сорокина не поймает преступника, она хрен позволит ей что-нибудь написать. А опубликовать сенсацию хотелось поскорей, пока тему не раскопали конкуренты. «Ладно-ладно, Сорокина, — думала Светка. — Мы еще посмотрим, кто кого использует». Пока Елена во главе оперативного штаба разрабатывала будущую операцию с участием Светланы, сама Светлана, приближаясь на автобусе к театру будущих действий, придумала свой план. Который ей нравился настолько, что хитрая улыбка надолго притаилась в уголках ее губ, а карие глаза светились нахально-радостным блеском…

…— Короче, так. Будешь строго следовать нашим инструкциям. Никакой самодеятельности, поняла? — строго внушала Елена журналистке во время инструктажа. В кабинете начальника отдела полковника Бочкарева собрались все участники операции — Елена, Светлана и полтора десятка оперативников, призванных бесшумно и незаметно отслеживать каждый шаг «наживки» по ночному городу.

— Ты командировочная. Приехала писать статью про местный завод. Живешь в гостинице. По вечерам расслабляешься, гуляешь, цепляешь мужиков. Ищешь приключений, короче. — продолжала Лена. — Выходишь в десять вечера. Покупаешь пиво или джин или что там тебе нравится. Пьешь сколько хочешь, можешь даже совсем напиться, он такими не брезгует. Только смотри, чтобы ни в коем случае не отклонялась от маршрута! Не дай Бог, свернешь. Если до конца дойдешь и ничего не случится, повернешься и пойдешь обратно. Если опять ничего не случится, в гостинице подождешь десять минут и пойдешь по маршруту №2. И так далее. Операцию прекращаем в три ночи.

От Светки больше ничего не требовалось. Варианты ее маршрутов были проложены так, чтобы зацепить безлюдные места, где в основном совершались предыдущие нападения — городской парк, проходные дворы, темные аллеи возле местных баров. Всего было определено восемь маршрутов. По каждому из них были оборудованы засады для оперативников, так, чтобы Светка всегда была в поле зрения хотя бы одного из них. Если на первом маршруте все будет спокойно, опера за те десять минут, что Светка будет отдыхать и греться в гостинице, должны переместиться на второй, потом на третий и так далее. Если в первую ночь никто на нее не нападет, операция продолжится на следующий день.

Конечно, Светке не очень улыбалась перспектива шляться всю ночь по городу, даже несмотря на то, что ей разрешили пить, сколько влезет. Кроме того, имелись все основания предполагать, что таких ночей будет несколько. А публикация горела! Поэтому Светлана была полна решимости поскорее закончить с этим делом и свой придуманный план не откладывать в долгий ящик…

…В первую ночь на нее так никто и не напал. Пройдя на шпильках все восемь маршрутов, она жутко замерзла в своей мини-юбке и тонких капроновых колготках, джин уже не грел и попросту не лез в горло. Ничего нового не принес и следующий день — к Светке попытались пристать пьяные шпанята, но их больше интересовало то, что у Светки под юбкой, а не на голове. Ближайшая по маршруту пара оперов успешно отбила «наживку» у малолеток.

— Сорокина, ну долго это еще будет продолжаться? А если он на дно залег? Или вообще завязал? — пристала Светка к Елене после третьей ночи безуспешных похождений. — У меня же командировка не резиновая! Да я так и спиться могу на хрен!

— Подожди, Светик! Поработай еще, пожалуйста. Он вот-вот должен клюнуть, — ласково уговаривала ее Елена, уверенная, впрочем, что Светка никуда не денется, пока не соберет достаточно информации, из которой самую большую ценность будет представлять участие в поимке таинственного ночного «парикмахера». Лена знала, что такой лакомый кусок для своей публикации Светка не упустит. Однако не знала, что на своей кухне Светка уже готова состряпать блюдо покруче, которым не только вдоволь насытится сама, но и как следует попотчует саму Сорокину…

ГЛАВА 6

…Попрощавшись с Еленой в четвертом часу ночи, Светлана поднималась в свой гостиничный номер, грея замерзшие руки подмышками. Больше всего в жизни ей хотелось сорвать с себя не по погоде легкую, но по необходимости вызывающую одежду и залезть в горячую ванну. Зайдя в номер, она сбросила туфли и короткую курточку, сняла мини-юбку и майку, стащила с озябших ног колготки, расстегнула и сбросила бюстгальтер и, наконец, вышагнув из трусиков, осталась абсолютно голой.

Светлана зашла в ванную, включила горячую воду и взглянула на себя в огромное зеркало, прикрученное к белоснежной кафельной стене. Длинные распущенные волосы скрывали ее фигуру почти до пояса, Светлана отбросила их назад и озорно улыбнулась своему отражению. Постояв еще с минуту, она резко выдохнула и достала из шкафчика ванной комнаты небольшие ножницы.

Взяв пальцами тоненькую прядку волос на самом лбу, она поднесла ножницы к самым корням. Раздался легкий «чик», и прядка осталась у Светы в руке, а на ее месте торчали несколько коротеньких волосков. Светлана состригла еще несколько прядок и весело хихикнула, потрогав остающийся колючий ежик.

— Ну, прощайте! — воскликнула она и, собрав все свое богатство в конский хвост на затылке, начала безжалостно резать его ножницами. Через несколько секунд копна Светкиных волос полтела в ванну, а их остатки рассыпались по лбу и плечам. Светка вошла во вкус, она хватала пятерней оставшиеся волосы и резала их под корень — сзади, по бокам, на макушке, на лбу. На ее голове оставался неровно торчащий ежик, а ванна наполнялась блестящими русыми волнами. Вскоре ножницы стали бесполезными, поскольку уже не могли ничего захватить, и Светка извлекла из шкафчика заранее купленную машинку для стрижки…

…Через несколько минут остриженная наголо Светлана вышла из ванной гостиничного номера. Ее роскошные волосы были тщательно собраны в заранее приготовленный пакет. Машинка и ножницы покоились в другом пакете. Света еще раз взглянула на себя в зеркало. Она пока не могла понять, что с собой сделала — изуродовала или приобрела новый имидж. С детства носившая длинные волосы, Света подозревала, что далеко не сразу привыкнет к себе лысой, но это на данный момент было для нее не главным. На ее взгляд, цель стоила того, чтобы расстаться с волосами.

Светлана взглянула на разбросанную по комнате одежду и ее снова охватил озноб. «Ну уж нет, с меня хватит», — подумала она и достала из шкафа теплые колготки, джинсы, кофту, кроссовки и косынку. Через пять минут она, улыбаясь, отдавала ключ от номера горничной.

— Да, куда ж ты, милая, в такое время! Все добрые люди спят уже! — всплеснула руками пожилая женщина.

— Пойду немного воздухом подышу, Вы не беспокойтесь, — улыбнулась Светлана, поправляя косынку, скрывающую свежую лысину.

— Ох, не нагулялась еще за ночь, — добродушно ворчала горничная, не обратившая внимание на то, что Светка отправилась «дышать воздухом» с какими-то двумя пакетами. — Ладно хоть оделась тепло.

От пакета с машинкой и ножницами Светлана избавилась возле ближайшего мусорного контейнера. После чего минут двадцать петляла по улицам, свернула во дворик, прошла через кусты, чтобы попасть на заранее присмотренную полянку. И неожиданно услышала шорох. Затаившись в тени раскидистой сирени, она увидела, как на поляну вышли два субъекта, каждый из который нес за собой по большому мешку, наполненному непонятно чем. Субъекты пересекли поляну и скрылись. Светлана подождала еще минут десять, вышла из-под сирени и вытряхнула свои волосы из пакета, после чего сорвала косынку, упала на траву и начала кататься по ней взад и вперед…

…Около пяти часов утра Елену Сорокину разбудил мобильник.

— Сорокина? — раздался из трубки рык полковника Бочкарева. — Чтоб через десять минут была в отделе!!!

— Что случилось? — продирала глаза Лена, не успевшая поспать и часа.

— Через пять минут в отдел, я сказал!!! — надрывался Бочкарев.

Перепуганная Лена вскочила с постели и принялась в спешке одеваться.

— Что такое? — спросил проснувшийся Володя.

— Не знаю, милый. Бочкарев срочно вызывает. Отвезешь?

— Да, конечно.

Возле отдела ее ждала машина. Водитель сказал, что начальник уже уехал на местно происшествия и велел везти туда же Сорокину. Через три минуты Елена, продравшись через кусты, ворвалась на внутридворовую поляну. Уже светало. При виде картины, открывшейся ей, у Лены оборвалось сердце — посреди поляны, сидя прямо на земле, рыдала остриженная наголо Светка, по траве были разбросаны ее длинные волосы. Вокруг уже работали оперативники и орал на всех полковник Бочкарев.

— Ааа! Явилась, героиня!! На живца, значит, будем ловить!!! — загремел он, едва завидев Елену. — Доловились, бля!

— Светик… Как же это, — пролепетала Лена, подбежав к журналистке и прижав ее лысую голову к своей груди. Через мгновение капитан милиции Елена Сорокина расплакалась. — Светик, прости!

Ситуация была, хуже не придумаешь. Для организаторов операции было самым страшным не уберечь «живца», да еще и журналиста. Конечно, формально милиция не была ни в чем виновата — никто же не просил Светку высовывать нос из гостиницы ночью и без охраны, равно как никто не имел права запретить ей этот нос высовывать. По большому счету, Светка сама нарвалась, но кто ее втянул в эту историю? Теперь Лена чувствовала себя страшно виноватой.

— Да пошла ты на хрен, Сорокина! — брызнула слезами Светлана и оттолкнула Лену от себя. — Заткни ты себе свои извинения в п..ду!!

Напрочь деморализованная Лена, опустив заплаканные глаза, подошла к Бочкареву.

— Что известно?

— Них..я неизвестно! Как обычно, — потихоньку успокаивался начальник. — Говорит, пошла воздухом подышать, как будто не надышалась за ночь. Напал сзади, скотч, машинка и все такое. О, господи ты Боже мой, что делать-то теперь, Лена?

— Не знаю, — произнесла она. Она, действительно, не знала, что теперь делать. Лысая Светка, сидя посередине поляны, продолжала реветь и называла Лену сукой. Оперативники лазили по кустам, пытаясь собрать хоть какие-то вещественные доказательства. Полковник Бочкарев носился кругами в предынфарктном состоянии. На краю поляны безучастно взирал на происходящее Володя. Елена подошла к нему, обняла за шею и уткнулась в грудь.

— Вовчик, милый, прости меня, — плакала она. — Прости за все… Ну, что же мне делать?

Володя не отвечал. Он просто прижал жену покрепче и молча гладил ее по голове. В этот момент здесь было только два человека, которые были удовлетворены происходящим. Одним из них был именно Володя, который надеялся, что эта неудача может подтолкнуть Лену к увольнению из милиции. Другой была Светка, актерских способностей которой вполне хватало, чтобы реветь долго и натурально.

ГЛАВА 7

Полковник Бочкарев, хотя и превратился за долгие годы службы и типичного мента, временами отличался добродушием. Увидев Ленины слезы, он подошел к Владимиру, положив руку ему на плечо, тихо сказал:

— Вези ее домой. Мы тут как-нибудь сами. Пускай отлежится дома и успокоится.

— Нет! Я… тут.. должна…, — всхлипывая пыталась возразить Лена.

— Езжай домой, Сорокина! — прервал ее Бочкарев. — Это приказ! Завтра придешь.

Лена еще раз обернулась на сидящую на траве Светку.

— Свет… — позвала она.

Журналистка поднялась, утерла слезы, стряхнула с кофты и джинсов жухлую осеннюю траву, подобрала косынку и подошла к Елене.

— Пошла на х..й, — спокойно сказала Света и, проведя ладонью по стриженой голове, добавила. — Спасибо, подруга, за незабываемые впечатления.

Глядя на удаляющуюся в направлении гостиницы Светлану, Лена продолжала давиться слезами. Володя крепко обнял ее за плечи и увлек в сторону машины…

* * *

— Лена, нам нужно серьезно поговорить.

Володя сидел на краешке кровати. Привезя жену утром домой, он уложил ее спать, позвонил в салон и предупредил, что сегодня не появится. После трех бессонных ночей Лена забылась почти сразу, но спала неспокойно, часто всхлипывая и вздрагивая. Проснулась она около четырех часов дня. Все это время Владимир сидел в кресле напротив и думал о том, как начать тот непростой разговор, который он давно планировал, но все откладывал на потом. Сейчас, как ему казалось, было самое время. Когда Лена открыла глаза, он принес ей с кухни чашку свежесваренного кофе и присел рядом.

— Лена, выслушай меня, пожалуйста, — мягко произнес он. — Я очень хочу, чтобы ты ушла из милиции. Я… я прошу тебя уйти.

— Почему, Володя? — Елена подняла на мужа свои огромные глаза.

— Лен, ты же женщина. Красивая. Умная. Я тебя очень люблю и могу больше видеть, как ты себя гробишь. Как ты общаешься с уголовниками, со своими операми. Как ты сидишь на работе допоздна, как ты пропадаешь по ночам на всяких операциях. Это не твое предназначение, Лена!

— А где же мое предназначение, по-твоему?

— Ну… над этим можно подумать. И потом, моих доходов более чем достаточно, чтобы обеспечивать семью, — очень опрометчиво сказал Володя.

— Хочешь, чтобы я была домохозяйкой? — холодно спросила жена.

— Ну, почему обязательно домохозяйкой. Есть много другой хорошей работы.

— А ничего, что мне нравится работать именно здесь? — случилось то, чего Володя больше всего опасался: Лена начинала заводиться, чувствуя себя уязвленной.

— Родная, не кипятись… — попытался успокоить жену Владимир, но было уже поздно.

— Я закончила с отличием юридический институт! Я лучший следователь отдела! Я раскрыла десятки дел, я посадила кучу негодяев! У меня есть правительственная награда и звание капитана в 28 лет! И теперь я должна все бросить и пойти хрен знает куда только потому, что мой муж, видите ли, считает, что работа в милиции — это не мое…

— Лена! Я ребенка хочу!!! — вскричал Владимир и в комнате резко воцарилась тишина. Лена замолкла на полуслове и смотрела на мужа, слегка приоткрыв рот и вздернув брови

— Ребенка? — робко переспросила она. Лена никогда не задумывалась о детях, ей вечно не хватало на это времени.

— Да, ребенка. Тебе ведь уже 28 лет.

Лена молча выбралась из кровати и, завернувшись в одеяло, села рядом с мужем. Действительно, все ее школьные подруги уже давно родили. Некоторые и по два раза. А она, вечно занятая на работе, совершенно упустила из виду тот факт, что женщина без детей — вроде как и не женщина. В смысле, не до конца женщина. Неправильная, ненастоящая.

— Володь, но… я не могу бросить все, чего добилась.

— Жаль, — грустно произнес Владимир.

* * *

— На, Леночка, полюбуйся, — Бочкарев бросил на стол Сорокиной цветастую газету.

«Город лысых невест» — гласил заголовок на первой полосе «Жизни». Чуть ниже было приписано: «Милиция использовала нашего корреспондента в качестве наживки, чтобы поймать таинственного маньяка, оставляющего без волос молодых девушек. Операция провалена». Рядом красовалось огромное фото лысой заплаканной Светки с подписью: «Теперь я знаю, что ментам доверять нельзя. Но кто вернет мне мои волосы?» Лена уронила голову на ладони. Да, Светлана сработала оперативно. Вчерашним утром она выехала из гостиницы. Если даже предположить, что она поехала прямиком в редакцию, то могла добраться до туда никак не раньше середины дня. А сегодняшним утром, когда Лена пришла на работу, свежая газета уже была в продаже и гуляла по отделению.

— Что делать будем, товарищ лейтенант? — произнес Бочкарев.

— Я капитан, товарищ полковник, — тихо ответила Лена.

— Уже лейтенант… — тяжело вздохнул начальник. — А я уже подполковник… В главке эту газетку уже почитали и приказ на наши с тобой головы готовят. Мне одну звезду снимают, а тебе, как разработчику операции, сразу две. И способ реабилитироваться у нас только один — как можно скорее поймать этого твоего «парикмахера»!

— Что-то удалось вчера найти?

— Чего хотели, того не нашли. Собачку когда привезли, она след взяла. Мы поначалу обрадовались, думали, вдруг он на сей раз забыл посыпать за собой. Она нас привела в гараж неподалеку, там, конечно, никакого парикмахера не было, но зато двух мужиков с кучей цветного лома повязали. Черт их дернул как раз через эту поляну ночью переться. Вот и попались, — усмехнулся Бочкарев.

— Со Светки успели показания взять? Чего ее понесло гулять? Всю ночь гуляла…

— Успели. Да ничего толкового не рассказала. Говорит, что и не разглядела его толком. В общем, как все предыдущие… Ты, кстати, газетку-то почитай, она тут времени даром не теряла. И сегодня же подробный отчет в главк напиши, что да как было. Требуют, сама понимаешь, — оставив газету, начальник встал и направился к дверям. — Да, и не бери ты так все близко к сердцу. Звездой больше, звездой меньше… Сама же знаешь, начальник областного УВД тебя в обиду не даст.

Когда за Бочкаревым закрылась дверь, Лена развернула оставленную на ее столе свежую «Жизнь». Да, Светка, действительно, использовала командировку эффективно. После бессонных ночей она вовсе не дрыхла в гостинице, как думала Лена, а разыскала нескольких ранее остриженных девушек. На газетной полосе красовалась большая фотография улыбающейся Ларисы в свадебном платье, а белая фата отлично смотрелась на ее голове, покрытой серенькой дымкой едва отрастающих волос. Внизу была набрана подпись: «20-летнюю Ларису таинственный «парикмахер» подстерег в городском парке и за неделю до свадьбы оставил без единого волоска. Но лысина невесты — свадьбе не помеха. Жених Алексей говорит, что любит Ларису вовсе не за волосы». Рядом стояла фотография и самой первой жертвы преступника — 25-летней Валентины. «Я всегда носила длинные волосы, — гласила подпись от первого лица. — но после этого случая, когда волосы уже немного отросли, муж сказал, что мне очень идет ежик. Теперь я подумываю над тем, что стричься так всегда».

Но доминировала на отведенном под публикацию газетном развороте, конечно же, сама Светка. В отличие от улыбающихся девушек, журналистка на фотографиях была заплаканной, а в тексте статьи активно мочила милицию и ее методы работы, благодаря которым она, якобы, осталась без волос.

Бросив последний взгляд на газету, Лена скомкала ее и со злостью швырнула в мусорную корзину.

ГЛАВА 8

Почти весь рабочий день лейтенанта Елены Сорокиной прошел в бумажной работе. Помимо областного главка, всевозможные отчеты, доклады и объяснительные по поводу проваленной операции требовали городская и областная прокуратуры, городская администрация и даже местное управление ФСБ, которому очень сильно не понравилось, что провал привел к публичному скандалу. Лена честно отдувалась и закончила работу около десяти часов вечера.

Обычно в девять звонил муж и спрашивал, не надо ли ее забрать домой. Сегодня звонка не было. Впрочем, Лена не удивилась — она предполагала, что после тяжелого разговора Володя на нее обижен, и сама набрала его номер на мобильнике.

— Привет, милый. Ты сегодня не позвонил…

— Ах да, извини. Ты знаешь, я тебя сегодня не смогу забрать. У меня VIP-клиентка на вечер записалась. Она в другое время не может.

— Да, конечно, милый. Я понимаю. Не буду отвлекать.

— Может, такси возьмешь?

— Да нет, я прогуляюсь. Весь день за бумагами сидела, голова раскалывается. Я буду ждать тебя дома.

— Хорошо, родная…

Выключив телефон, Лена надела поверх кителя плащ, закрыла кабинет, на выходе попрощалась с дежурным и вышла из отдела в прохладный осенний вечер. До дома было идти минут двадцать. Зная, что там ее никто не ждет, Лена не торопилась. Ее туфли утопали в покрывшей тротуар желтой листве, которая в свете уличных фонарей казалась мягким золотистым ковром.

— Елена Сергеевна! Здравствуйте! — раздался неподалеку знакомый голос. Лена подняла голову и увидела две пары, двигающиеся навстречу. Она сразу узнала Ларису и Ольгу. С ними были двое молодых людей – муж Ларисы Алексей, и Ольгин друг Вадим.

— Добрый вечер! — улыбнулась Лена.

— Елена Сергеевна! Мы сегодня газету прочитали, там так плохо про Вас написано, но только Вы не расстраивайтесь, ладно? — затараторила Ольга. — Мы с Лариской когда увидели, сразу подумали — бедная Елена Сергеевна. И что надо пойти Вас поддержать. Хотели завтра прийти, но вот Вас встретили…

— Да, Елена Сергеевна, не расстраивайтесь! — добавила Лариса. — Когда ко мне на свадьбу эта корреспондентка из «Жизни» пришла, я же не думала, что она про Вас так плохо напишет, а то бы я ей ничего не рассказала, правда-правда. Я теперь вообще эту газету никогда покупать не буду.

— Спасибо, девчонки! — рассмеялась Лена. — Спасибо! Уговорили, не буду я расстраиваться. А я не знала, что вы знакомы друг с другом.

— Да мы же в одном классе учились! — почти хором сообщили Оля с Ларисой.

Лена проболтала с девчонками минут десять. Узнала, что подружками они никогда не были и после окончания школы почти не общались. Но, узнав по слухам, что обеих остригли на улице, разговорились при случайной встрече и быстро сдружились. Во время их беседы с Леной, Алексей просто стоял рядом, придерживая Ларису за талию. А Вадим, обнимая Ольгу сзади за плечи, с удовольствием водил носом по ее колючему светлому ежику.

Эта случайная встреча приподняла Лене настроение. И она шла домой, улыбаясь про себя и радуясь за девчонок, у которых, несмотря ни на что, все было хорошо. Вскоре, отлично прогулявшись, Лена зашла в подъезд своей пятиэтажной «брежневки» — они с Володей жили в двухкомнатной квартире на третьем этаже. На площадке между первым и вторым этажами Лена заглянула в почтовый ящик и обнаружила там квитанцию на оплату коммунальных услуг. Потянувшись в карман за ключами, она нащупала на поясе кобуру и поняла, что забыла сегодня сдать в оружейную комнату пистолет. «Черт, возвращаться придется, — подумала Елена. — Ладно, вызову из дома дежурную машину, чтобы по-быстрому».

Лена забрала из ящика квитанцию и заторопилась домой. На площадке между вторым и третьим этажами она уже приготовила ключ от квартиры и… чья-то сильная рука резко обхватила ее шею! Реакция Лены была мгновенной – она вцепилась в эту руку и постаралась перебросить напавшего через себя, но неожиданно ощутила несильный, но очень эффективный удар под колено. Ноги Лены подогнулись, и она осела на пол. Через секунду ее рот закрыл кусок широкого скотча, а прямо под ухом раздалось мерное жужжание.

Лена уже все прекрасно понимала и лихорадочно пыталась сообразить, как ей нужно себя вести. Закричать она не могла. Оказывать сопротивление — тоже. Тем временем белокурые пряди Лениных волос уже вовсю падали на грязный пол подъезда — машинка одну за другой прокладывала дорожки по ее затылку. Хладнокровно проанализировав все за и против лейтенант Сорокина приняла решение…

…Стрижка продолжалась не более двух минут. Для естественности Лена, конечно, демонстрировала видимость сопротивления, даже выжала из себя слезы и сквозь скотч изображала плач. Машинка состригала оставшиеся пряди, но Лене не было жалко своих волос. Она была сосредоточена только на одном.

Последний вьющийся локон покинул голову Лены и упал в белокурую копну состриженных волос. Злоумышленник резко вскочил и ринулся вниз по лестнице. Елена поднялась с пола и рванула покрытый старой краской шпингалет подъездного окна. Створки распахнулись, и в то время, когда внизу хлопнула подъездная дверь, Лена выхватила из кобуры пистолет…

…Табельный «макаров» огрызнулся огнем, и два выстрела разорвали провинциальную тишину осенней ночи. Пенсионерка Мария Дмитриевна, резко взвизгнув, выпустила из рук только что вскипевший чайник, второклассник Игорь Васильев, уже успевший заснуть, вскочил с кровати и замер с широко распахнутыми глазами, 23-летняя Марина схватила на руки заплакавшего пятимесячного малыша — в десятках окон окрестных домов зажигался свет, на балконы выходили обеспокоенные отцы семейств, опасливо прилипали к стеклам бабушки, и высовывались в форточки своих спален лишенные страха подростки.

Лена с пистолетом в руке стояла у подъездного окна. Она прекрасно видела, как после второго выстрела из бедра убегавшего преступника брызнул алый фонтанчик. Одетый в черные джинсы и кожаную куртку мужчина вскрикнул и как подкошенный рухнул в траву. Продолжая держать его на мушке, Елена достала мобильник и набрала номер дежурной части:

— Говорит лейтенант Сорокина! Срочно опергруппу к моему дому. И «скорую» тоже.

Через несколько минут во двор с сиренами ворвались милицейские машины. Лена поставила оружие на предохранитель и быстро спустилась вниз.

— Елена Сергеевна-а-а, — протянул вышедший из машины сержант, увидев выходящую из подъезда остриженную наголо Лену.

— Отставить! — рявкнула Сорокина. — За мной!

Стремительным шагом Елена пересекла двор и остановилась перед лежащим на траве мужчиной, который только что оставил ее без волос. Она знала, что, наконец-то, поймала того, за кем безуспешно охотилась все последнее время. Он лежал на спине, тяжело дыша. Из правого бедра, затянутого в черную джинсовую ткань, сочилась кровь. Сквозь узкие прорези надетого на голову чулка на Елену смотрели блестящие зрачки глаз. Лена наклонилась и резким движением сорвала маску…

ГЛАВА 9

…Лена застыла на месте, не в силах сказать ни слова. Сержант, уже приготовивший наручники, тоже резко остановился и удивленно уставился на лежащего в траве человека. Это был Володя. Он тяжело дышал и морщился от боли. Волосы были взъерошены, но взгляд — совершенно спокойный. Во двор с сиреной въехала машина «скорой помощи». Лена почувствовала слабость в ногах, потеряла равновесие и провалилась в темноту…

* * *

— Что с ней?

— Очевидно, тяжелый нервный шок. Особых причин для волнения, конечно, нет — такое бывает, когда человек видит нечто, с чем морально не может смириться.

— Но уже три дня прошло!

— Ничего страшного, состояние организма мы контролируем. Томография показывает, что, скорее всего, она очнется уже в ближайшие часы.

— С ней можно будет говорить?

— Думаю, можно. Но очень осторожно. Ничего, что могло бы нервировать. Естественно, ни в коем случае не говорите о Вашем приказе. Лучше когда-нибудь потом, когда она окончательно восстановится.

— И сколько это займет времени?

— Не знаю. Видите ли, стресс очень сильный и комплексный. Потерять волосы, подстрелить мужа, который оказался преступником… Ей еще это надо как-то пережить. И потом, нет гарантии, что она все помнит. Так что Ваш приказ, я умоляю, оставьте на потом…

— Какой приказ? — Лена открыла глаза. Два мужских голоса вошли в ее сознание минут пять назад. Она продолжала лежать с закрытыми глазами и вспоминала — да, стрижка на лестнице, пистолет, и перекошенное от боли лицо Володи. Все это реально было. И все это переворачивало ее жизнь с ног на голову.

Голоса замолкли. Сквозь размытую пелену проступали две мужские фигуры в белых халатах. Через несколько секунд взгляд прояснился, и Лена увидела начальника областного ГУВД генерала Горелова и пожилого врача рядом с ним.

— Как Вы себя чувствуете, Леночка? — доктор быстрыми шагами подбежал к ней и положил руку на пульс. Милицейский генерал молчал.

— Какой приказ, Петр Михайлович? Я слышала, вы о нем говорили! — настойчиво повторила Лена.

— Что вы, Елена Сергеевна, какой такой приказ? — попытался изобразить непонимание генерал Горелов. — Вам, наверное, послышалось что-то. Главное, что вы пришли в себя, значит, все будет в порядке.

— Товарищ генерал! Не делайте из меня девчонку! — повысила голос Елена. — Я все прекрасно слышала, Вы говорили о каком-то приказе и о том, что меня нельзя нервировать! А Вы меня сейчас как раз нервируете тем, что что-то от меня скрываете!!

Загнанный в тупик Горелов оглянулся на врача. Тот всплеснул руками, тяжело вздохнул и слегка прикрыл глаза, давая добро на разговор. Генерал присел на стул рядом с кроватью, и Лена почувствовала как его широкая ладонь погладила ее по голове, а едва появившаяся за три дня щетинка волос ответила легким щекотливым шуршанием.

— Леночка, я надеюсь, Вы понимаете, что в связи со всем, что случилось… Вам предстоит многое понять и принять, — мягко начал начальник ГУВД. — Вы знаете, что я Вас очень уважаю, ценю и даже люблю. Вы для меня как дочка…

Лена молча слушала и собиралась с силами, готовясь услышать нечто для нее страшное.

— Но обстоятельства повернулись крайне неприятным образом, — продолжал Горелов. — Ваш муж, Владимир, дал полные признательные показания. По всем эпизодам дела.

— Этого не может быть. В ту ночь, когда остригли Светлану, он был со мной.

— О Светлане отдельный разговор, Леночка. Дело в том, что Ваша подруга оказалась крайне непорядочным человеком…

Лена вопросительно вздернула брови.

— Она сама себя остригла, — сказал генерал.

— Как!!?? Сама? — переспросила Лена.

— Да, вот так. Ради своей псевдосенсации она Вас очень бессовестно подставила. Дело в том, что Владимир сразу сообщил нам, что остриг всех предыдущих девушек, но кроме Светланы. Изначально нас насторожило то, что ее волосы были острижены не сразу от корня, как у всех остальных, а по частям, как будто их сначала кромсали ножницами, а уже потом остатки сбрили машинкой. Так и оказалось. Мы проверили ее гостиничный номер и нашли в ванной частицы волос, она, естественно, не смогла собрать их полностью. Кроме того, один внимательный дворник обнаружил в мусорном контейнере на своем участке пакет с ножницами и машинкой для стрижки, на которых остались идентичные волосы. А потом совпали и отпечатки пальцев. Она очень неумело замела следы, и в результате у нее не оставалось выбора, кроме как признаться в том, что она остриглась сама в гостинице, а потом просто пришла на поляну и разбросала волосы по траве. И сейчас мы возбудили уголовное дело по факту ложного сообщения о совершенном преступлении. А также клеветы.

— Да-а… — протянула шокированная Лена, прикрыв ладонью глаза. — Я всегда знала, что Светик — стерва. Но что до такой степени?

— Что делать, степень человеческой подлости всегда будет нас удивлять. Потому что мы никогда к ней не привыкнем.

— Это точно. Ну так что дальше?

— А дальше, Лена, вашего мужа будут судить. И совершенно точно дадут реальный срок. Не думаю, что большой — все-таки он чистосердечно признался, да и последствия преступлений нельзя называть тяжкими. Но…

— Я не понимаю, зачем ему это было надо??!! — простонала Лена.

— Ну… на вопрос о мотивах он отвечать отказался.

— Мне нужно с ним увидеться. Где он?

— Он в больнице. В тюремной. И… мне очень жаль, но свидание исключено. Поймите, Вы вели это дело. И теперь мы вынуждены будем проверять даже Ваши письма к нему. И более того… Вы спрашивали о моем приказе. Вы знаете, что дело заинтересовало даже ФСБ, я уже не говорю про службу собственной безопасности. В общем, своим приказом я был вынужден вас увол…, — генерал запнулся. — Освободить от службы.

В палате воцарилась гробовая тишина. Генерал ждал от Лены какой-то реакции. Но та молча лежала, глядя в потолок.

— Лена, вы слышите меня?

— Да. я все поняла. Спасибо.

— Лена, я…

— Я поняла Вас, Петр Михайлович. И прошу вас уйти.

— Поймите…

— Я уже сказала, что все поняла, — спокойно произнесла Лена, по-прежнему глядя в потолок. — Уйдите, наконец!

Генерал Горелов слегка пожал безжизненно лежащую на простыне Ленину руку, молча встал и подошел в дверям. Открыв их, он обернулся, бросил взгляд на Лену, но быстро отвел глаза.

— Извините…, — вполголоса сказал он и скрылся за дверью.

— Подождите! — закричала Лена, и генерал вновь зашел в палату, вопросительно глядя не нее. — Петр Михайлович, Вы можете распорядиться, чтобы Володе передали мою записку?

— Да, конечно.

— А у вас есть, на чем написать?

Генерал извлек из кармана записную книжку, авторучку и протянул Лене. Та вырвала листок и размашисто написала одно слово — «ЗАЧЕМ?».

— Это все, Лена?

— Все. Спасибо Вам…

…Оставшись одна, Лена осторожно села в кровати, вытащила ноги из-под одеяла и опустила их на пол. Держась за спинку стула, она встала и медленно подошла к висящему над умывальником зеркалу… Лене показалось, что за десять лет она ничуть не изменилась. В зеркале отражалась та самая студентка юридического института, любовавшаяся своей блестящей макушкой, стоя в парикмахерском салоне. Только на сей раз она была одета не в стильный ярко-красный плащ, а в белую больничную рубашку в синий горошек.

Лена внимательно рассматривала в зеркале красивую остриженную наголо девушку, пока не увидела, что ее глаза покраснели и наполнились влагой. Не в силах сглотнуть подкативший к горлу ком Лена резко развернулась, подбежала к кровати, рухнула на подушку лицом вниз и дала волю слезам.

* * *

— Именем Российской Федерации! — звучал ровный, лишенный эмоций голос судьи. — Оглашается приговор по уголовному делу в отношении Сорокина Владимира Анатольевича по факту совершения преступлений, предусмотренных…

Лена не спускала глаз с мужа, запертого в клетке для подсудимых. Володя, в свою очередь, неотрывно смотрел на нее, и слегка улыбался, явно любуясь коротеньким светлым ежиком на ее голове. После того, как лена сорвала с раненого мужа чулок во дворе их дома, они впервые увиделись только в зале суда, когда Владимира привезли из СИЗО. До начала заседания они успели только поцеловаться через решетку. Поговорить им не разрешил конвой, но Володя усел просунуть ей сквозь прутья свернутый листок бумаги. Уже в зале Лена развернула его и увидела написанное ее собственным почерком «ЗАЧЕМ?». Ниже Володя приписал: «Милая, я очень люблю тебя! И нисколько не сожалею о том, что сделал». Несмотря ни на что, Лена не могла на него злиться.

Володя безоговорочно признал свою вину по всем эпизодам — подробно рассказал, как стриг каждую из девушек. Сообщил, что искренне раскаивается в содеянном, просит прощения у потерпевших и готов возместить им моральный ущерб. На вопрос судьи, зачем он это делал, Володя, слегка задумавшись, ответил:

— Возможно Вы не знаете… Но это очень красиво!

Зал отреагировал неоднозначно. После этой фразы сидящая в зале мама Ларисы недовольно фыркнула, а Ольга прогнула спинку, расстреляла глазками нескольких мужчин и провела рукой по своему уже изрядно отросшему ежику. Затаила улыбку в уголках губ и Валентина, которую остригли самой первой. Сама же Лена в тот момент не была способна на реакции — она просто смотрела на Володю и старалась не расплакаться.

Дело вызвало широкий общественный резонанс. Городок просто гудел — шутка ли, таинственным ночным парикмахером, держащим в страхе всех городских длинноволосых девушек, оказался муж следователя, он же владелец лучшего в городе салона красоты. История прогремела на всю страну. Сюжеты об этом показали едва ли не по всем телеканалам, материалы были опубликованы как в известных таблоидах, так и в уважаемых газетах. Куча представителей прессы присутствовала и в зале суда. Глядя на ощетинившиеся в ее сторону объективы телекамер, Лена понимала, что о дальнейшей работе в правоохранительных органах теперь не может быть и речи. Теперь ее интересовала только судьба Володи.

— …учитывая степень тяжести преступлений, положительные характеристики подсудимого, чистосердечное признание им вины и раскаяние, содействие в раскрытии совершенных им преступлений, а также просьбы части потерпевших о смягчении наказания, суд приговаривает Сорокина Владимира Анатольевича к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима…

… — Елена Сергеевна, ну не убивайтесь вы так! — говорила Лариса, прижимая стриженую голову плачущей Лены к своей груди. — Да его еще досрочно освободят за хорошее поведение.

Здесь же были и Ольга, и Валентина, и Олеся, и Таня — девушки, выступавшие на суде как потерпевшие. Все они жалели Лену и, по-женски понимая, старались утешить.

ГЛАВА 10

Дорожная грязь веером вылетала из-под колес и окрашивала в грязно-серый цвет придорожные сугробы, активно таявшие под ранним весенним солнцем. Шипованная резина низко гудела, соприкасаясь с мокрым асфальтом, и этот гул едва не заглушал звук магнитолы, из колонок которой неслись последние областные новости: «…Неожиданная информация появилась в так называемом «деле ночного парикмахера», которое полгода назад вызвало огромный общественный резонанс и привлекло к себе внимание российской прессы. Как сообщил начальник областного Управления внутренних дел Петр Горелов…»

Лена резким движением вырубила магнитолу. Уж кому-кому, но эй слушать эту новость было совершенно ни к чему. Лена была за рулем уже больше двенадцати часов и останавливалась, только чтобы перекусить и заправить машину. «Десятка», простоявшая в гараже почти шесть месяцев, вела себя хорошо и безотказно отсчитывала спидометром километр за километром по Северо-сибирскому тракту. Уже смеркалось, Лене хотелось спать, но до места назначения оставалось каких-то 150 километров, и она, хлебнув крепкого кофе из термоса, только прибавила скорость.

Вскоре она свернула с трассы на примыкающую дорогу, выложенную бетонными плитами, а еще через час фары выхватили из темноты тяжелые опутанные колючей проволокой ворота с надписью «Главное управление исполнения наказаний. ИТК №65849040». Лена остановила машину на небольшой пустующей площадке, отсыпанной отсевом справа от ворот, заглушила двигатель и уронила затылок на подголовник. «Господи, неужели добралась. Далеко же тебя, Вовчик, упекли…», — подумала она и тут же осеклась: да если б далеко упекли, пришлось бы чего доброго самолетом лететь, а потом вездеходом ползти. А так, из-за особого расположения к бывшему следователю, ее мужа «поселили» в пределах всего лишь однодневного автомобильного броска.

Лена взглянула на себя в зеркало заднего вида, достала из бардачка расческу и поправила отросшую за полгода челку. Она вышла из машины, достала из багажника небольшую дорожную сумку и направилась к серой кирпичной постройке КПП.

— Здравствуйте, моя фамилия Сорокина, — произнесла Лена, протягивая дежурному паспорт. — Вас должны были обо мне предупредить.

Дежурный молча забрал паспорт, посмотрел на фотографию, перевел взгляд на Лену. В паспорте она была с длинными рассыпанными по плечам вьющимися волосами. Наяву у Лены был аккуратный гарсон.

— Не похожа? — улыбнулась она дежурному.

— Да нет, — сказал тот, по-прежнему глядя на фото. — Просто Вас подстриженную по всем каналам показывали, и в газетах фотки были. А с длинными волосами Вам лучше было.

— На вкус и цвет товарищей нет, — засмеялась Лена.

— Эт точно, — крякнул дежурный, возвращая паспорт и выкладывая ключ. — Проходите прямо по коридору, последняя дверь. Тама для Вас все готово. И Вовку сейчас приведут.

— Вовку? — слегка удивилась Лена. — Вы с ним близко общаетесь, что ли?

— А то как же! — воскликнул дежурный. — Он у нас зэк на вес золота. Вся охрана с женами у него стрижется. А тут недалеко женская колония, там недавно конкурс красоты проводили. Наш начальник ихнему начальнику сказал, что у нас стилист есть. Так Вовка им там такие терема на бошках выстроил, что его сейчас каждую неделю туда возят. Девки хоть и на зоне, а все равно хочут красивыми быть.

Лена со смехом взяла ключ и, попрощавшись с дежурным, отправилась в комнату для свиданий. Открыв дверь, она бросила сумку на старый деревянный стул и сходу растянулась на широкой двуспальной кровати с панцирной сеткой. «Только пять минут полежу», — пообещала она сама себе и прикрыла веки…

…Вдруг чья-то мягкая ладонь прикоснулась к ее лбу. Лена, вздрогнув, распахнула глаза. Недавно побеленная комната была залита ярким светом утреннего солнца. Она лежала раздетая и укрытая одеялом, а на краешке кровати сидел Володя и ласково улыбался:

— С добрым утром, любимая!

На пластмассовом столе дымился недавно вскипевший чайник, на тарелочке были разложены бутерброды, а на другой лежали только что помытые фрукты.

— Выспалась, соня? — Володя наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

— Вовка!!! — взвизгнула Лена и обхватила руками его шею, уткнулась ему в грудь, расхохоталась и виновато произнесла. — Я же только на пять минут прилегла.

— Ну-ну, конечно, на пять минут, милая. Я прихожу, она спит без задних лапок. Погладил – ноль эмоций. Давай раздевать, а она только губками причмокивает. Пусть, думаю, спит. Мне дежурный сказал, что ты на машине приехала, а такую дорогу не каждый мужик осилит.

— Ты сам-то хоть поел? Я ж тебе столько всего привезла.

— Ну, что, ты думаешь, я тут баландой питаюсь? Я тут VIP-заключенный, — улыбнулся Володя.

— Ну да, мне уже рассказывали! Даже жалко тебя отсюда забирать.

В комнате воцарилась тишина. Володя резко посерьезнел и недоуменно уставился на жену. А Лена слегка наклонила голову и хитро улыбалась, глядя ему в глаза.

— Так все-таки, зачем ты это сделал, милый? — выдержав паузу, спросила Лена.

— Я уже говорил на суде… — потупил взгляд Володя. — Я считаю, что это очень красиво. Ты же помнишь, как мы с тобой познакомились, ты была такая классная! Я потом всегда мечтал, чтобы ты снова остриглась, но я понимал, что с твоей работой это было невозможно, не поймут. И я, в общем, не сдержался и начал делать это с другими. Я не знаю, что это. Это тяга какая-то. Это что-то на уровне подсознания…

— Я не об этом, Вовчик, — прервала его Лена. — Я спрашиваю, зачем ты себя оговорил?

Володя замолк. Его рот слегка приоткрылся, лицо вытянулось, а глаза как будто увеличились.

— Я не оговаривал, я действительно… — начал сбивчиво лепетать Володя

— Ты смог убедительно наврать следователям и судье. Тем более, что я, глупая женщина, никакие тайны следствия от тебя не скрывала, — снова прервала его жена. — Но меня ты обманывать не умеешь.

— Почему? — Володя сморозил самый глупейший в данной ситуации вопрос.

— Потому, милый, — продолжала хитро улыбаться Лена. — Тебе привет от Юлии.

* * *

— От кого?

— От Юли, с которой вы вместе сначала искали преступника по улицам, а потом ты сбрил ей остатки волос в своем салоне. Она пришла в милицию две недели назад и все рассказала. Мы должны оценить ее поступок, она была в розыске по делу о наркотиках. Юля с самого начала процесса знала, что ты невиновен, но боялась открываться. В конце концов, она не выдержала, не смогла дальше осознавать, что невиновный человек мотает срок. И пришла. И все рассказала.

— И где она сейчас?

— В СИЗО. По делу о наркотиках. Ей светит приличный срок. Представляешь, на что она пошла ради тебя?

Володя обескураженно помолчал.

— Ну и что, это ничего не доказывает.

— Конечно. Но есть еще машинка, единственный вещдок. Ее Ольга со своим другом подобрали на улице, встретив «парикмахера» после стрижки Ларисы. Когда ты во всем признался, о ней просто позабыли. Но после того, как в милицию пришла Юлия, вспомнили. Там есть куча отпечатков, всяких. Но только твоих там нет. А еще эта машинка была куплена в магазине бытовой техники вовсе не тобой и не сотрудниками твоего салона. По серийному номеру и торговой документации удалось выяснить день продажи и найти продавщицу, которая ее продала. А она знает в лицо весь ваш коллектив, так как сама в твоем салоне стрижется. И купил эту машинку некий совершенно незнакомый ей молодой человек. И мало того, в ночь, когда остригли Ларису, ты действительно был в областном центре по делам салона и тому есть свидетели. Просто у нас всегда так радуются чистосердечным признаниям, что забывают о многих частностях.

— Слушай, ну скажи еще, что тебя остриг не я! — не сдавался Владимир. — Что это сделал какой-то «совершенно незнакомый молодой человек», а я просто гулял по двору в маске и думал, как бы подставиться под пулю!

— Нет, милый, меня-то остриг как раз ты, — ласково произнесла Лена и погладила Володю по плечу. — И сделал ты это именно для того, чтобы взять на себя чужие грехи. Иначе незачем. Вот поэтому теперь я спрашиваю — зачем тебе надо было себя оговаривать?

Владимир был загнан в угол. С минуту он, уставившись в одну точку, лихорадочно сообщал, что ему ответить Лене. И в конце концов понял, что лучше сказать правду.

— Лена, понимаешь… Мне показалось, что это единственный способ сделать так, чтобы ты ушла из милиции… Жена преступника. Публичный скандал и все такое… А я думал, ну отсижу немного, освобожусь досрочно и будем нормально жить… Прости меня. Пожалуйста.

Лена отбросила наконец серое тюремное одеяло, прижалась к мужу и прошептала ему в ухо:

— Твой план удался, милый. И ты уже прощен.

Лена встала и в одном белье прошла босыми ступнями к окну, выходящему на волю. За заляпанными краской стеклами и мощной стальной решеткой деловито покачивались вековые кедры. Лена обернулась.

— Вов, а ты правда считаешь, что я тогда была классная? Когда мы познакомились? — игриво спросила она.

— Угу, — промычал все еще деморализованный Володя.

— Честно-честно?

— Да, на сей раз очень честно.

Лена быстрыми шагами подошла к лежащей на стуле раскрытой сумке. Пока она спала, Володя вытащил из нее продукты, но не тронул боковой карман, на что Лена обратила внимание, как только проснулась. Она расстегнула молнию…

— Тогда сделай это снова! — протянула она мужу машинку для стрижки…

…Короткие Ленины волосы лежали на крашеном дощатом полу. Лена сидела на стуле, закрыв глаза, и чувствовала макушкой приятный холодок. Володя выключил машинку и погладил жену по только что остриженной головке. Лена встала, расстегнула бюстгальтер, вышагнула из трусиков и легла на кровать.

— Иди ко мне… — полушепотом позвала мужа.

— У нас нет презерватива, — произнес Володя вскоре, нежно входя в нее.

— Ну, ты же хотел ребенка…

* * *

— Вадииик…

— Что, Оль?

— Ты меня любишь?

— Угу.

— Очень-очень?

— Угу.

— Ну ты не спиии!

— Не буду.

— Ты слышал новость?

— Какую?

— Сегодня муж Елены Сергеевны вернулся.

— Слышал. Весь город об этом говорит.

— Да, он теперь невиновен, а дело снова открыли. Знаешь, я так рада, что его оправдали. Он ведь все на себя взял, только чтобы Елена Сергеевна из милиции ушла. Представляешь, как он ее любит? А ты меня так же?

— Угу.

— А ты в меня когда влюбился? Когда во дворе стриг или когда уже в баре стриженую встретил?

— Не помню.

— А-а… Ну, ладно… А ты меня еще стричь будешь?

— А ты хочешь?

— Хочу! Мне так нравится! Я сейчас уже обросла.

— Хорошо, завтра утром подстригу.

— Классно… Вадик!

— Ммм…

— Я боюсь.

— Чего?

— А вдруг тебя поймают и посадят.

— Не бойся, у них улик нету. И не будет.

— Ты правда больше не будешь никого стричь на улице?

— Правда. Теперь у меня есть ты…

Автор: Jon